Фундаментальная наука вступает в свои права – у микрофона доктор наук Светлана Лонская
Перед поступлением на юридический факультет меня влекла перспектива изучать правовую историю, за что надо отдать должное покойному ныне профессору Алексею Алексеевичу Кузнецову, который проводил для абитуриентов подготовительные занятия. Правда, признаюсь, что в качестве студента какие-либо высокие достижения на занятиях по историческим дисциплинам в ходе обучения я в последующем так и не демонстрировал. Тем не менее, я до сих пор с удовольствием вспоминаю о самой интересной и увлекательной дисциплине из числа тех, что изучались на первом курсе – истории государства и права России. Занятия по российской правовой истории проводила Светлана Владимировна Лонская, у которой я и решил взять интервью по вопросам истории российского земельного права. Светлана Владимировна – доктор юридических наук, доцент БФУ им. И. Канта, очень авторитетный эксперт в области истории отечественного государства и права. Защищённые Светланой Владимировной кандидатская и докторская диссертации посвящены российской мировой юстиции. Светлана Владимировна является истинным учёным, который по-настоящему предан своей учебной дисциплине.
-
Валентин Шефер: Светлана Владимировна, просвещённый человек должен знать историю своей страны. Без прошлого не может быть будущего. Однако исторические знания непросто применить на практике. За пределами университетских кафедр историки в лучшем случае работают журналистами или политологами. История как чистая наука ценна закономерностями, которые позволяют прогнозировать будущее. В этом её основная прикладная значимость. Какие специфические внутренние закономерности свойственны аграрной истории России? Есть ли такие вообще?
Лонская Светлана Владимировна: Сначала давайте о понятиях. В отличие от истории как таковой, история государства и права считается наукой юридической. У нее более узкий предмет: государственные институты и правовые нормы. Аграрная история – направление именно в исторической науке. Юристов же будут в этой широкой области интересовать правоотношения, складывающиеся в аграрной сфере: гражданско-правовые, земельные, сословные, административные и иные. Например, крепостное право – отличный пример, в котором сочетаются все эти типы юридической связи.
Была когда-то в 1970-е-1990-е гг. попытка выделить в системе советского (российского) права комплексную отрасль аграрного (сельскохозяйственного) права. Как некая научная единица такая отрасль существует, даже издаются соответствующие учебники. Но фактически выглядит это все как искусственное построение и при первом же приближении распадается на более традиционные отрасли – гражданское право, земельное право и т.д. И научные исследования по аграрной тематике у юристов в основном носят не межотраслевой, а отраслевой характер.
-
Валентин Шефер: Светлана Владимировна, сохранились ли в нашей стране научные школы, которые занимались бы исследованиями именно в сфере истории нашего российского земельного права?
Лонская Светлана Владимировна: Земельного права или аграрной истории? Среди историков-правоведов о целых научных школах говорить, думаю, не приходится. Есть отдельные исследования узких проблем, как я уже упоминала, но единства, традиций, присущих научным школам, не складывается. Преимуществом обладают «гражданские» историки, причем одна из таких научных школ аграрной истории не только сохранилась, но и продолжает работать рядом с нами. Первый декан исторического факультета нашего университета (БФУ им. И. Канта) профессор Геннадий Павлович Жидков – известный советский историк-аграрник, его коллеги и ученики до сих пор работают в БФУ им. И. Канта и продолжают исследования в этой области. Крупная научная школа связана с именем профессора МГУ Ивана Дмитриевича Ковальченко; его ученики, кстати, также работают в Калининграде. Ковальченко – один из основоположников клиометрии в России (применения математических методов к изучению истории); это не удивительно: земельные отношения тесно связаны с массивами статистических данных, математическая обработка которых дает интересные научные результаты).
-
Валентин Шефер: Надеюсь, что мой сайт будут читать не только получатели юридических услуг, но и студенты, желающие расширить свой кругозор. В этой связи вспомнил свою подготовку к экзамену по истории государства и права России, что сдавал вам в мае или июне 2004 года. Вопросы были построены по принципу «от абстрактного к конкретному», «от общего к частному». К так называемой «общей» части вашей учебной дисциплины относится вопрос об источниках права, важнейшим из которых является обычай. Можете ли привести пример какого-нибудь древнего обычая из области русского земельного права, который имел большое значение в жизни наших пращуров?
Лонская Светлана Владимировна: Предки-славяне изначально были язычниками, а в этой религии силам природы придается важнейшее значение. Земля – одна из главных природных материй, это один из главных символов в язычестве. Первая историческая форма права – символическая, многие юридически значимые действия совершаются в форме символов. Только потом появляется вербальная (словесная) форма права, а затем, вместе с изобретением письменности, и текстовая. Многократно повторяемые действия переходят в привычку, становятся обычаем, а находя поддержку государства, все это становится обычным правом.
К сожалению, дохристианский период развития древнерусского права нам почти неизвестен, письменных источников от него нет (да и докириллическая письменность славян-язычников – это не более чем гипотеза). Однако какие-то сведения из древних европейских хроник, наблюдения антропологов дают представление о том, какие обычаи существовали.
Наверное, все слышали такое выражение: «Землю есть буду!» Обычно так говорят, когда хотят убедить других в подлинности своих слов или действий; это формула клятвы, присяги. Перед нами – пример того, как земля становится правовым символом. Воины клялись на оружии, мореходы бросали в воду камень, земледельцы ели (целовали) землю… Однако с ростом влияния христианства обряд присяги был замещен символом креста, который целовали присягающие. А крылатое выражение осталось…
Другой обычай, сложившийся, скорее всего, тоже в дохристианскую эпоху, но сохранившийся, по утверждению ученых, в некоторых местностях до наших дней, это доказывание границ земельных участков и вообще размежевание с помощью возложения на голову куска дерна. Считалось, что земля, во-первых укажет истинную границу и, во-вторых, снова будет служить символом клятвы («придавит землей, если граница будет проведена неправильно»). Христианская эпоха поправила обычай в том, что дерн вырезался крестообразно.
Для обозначения границ земельных участков издавна использовались различные долговечные и заметные символические предметы: большие деревья, камни, на которых делали специальные метки (ставили кресты, например). И сегодня, мы знаем, привязка участков часто осуществляется к каким-то соседствующим природным объектам, границы участков обсаживаются зелеными насаждениями и т.п. Все это – отголоски старых обычаев.
-
Валентин Шефер: Светлана Владимировна, не могли бы вы назвать основные исторические памятники русского земельного права? Ясное дело, что начиная с 1864 года в Российской империи наступил бум законотворчества – было принято большое количество весьма детальных и подробных нормативных актов, однако хотелось бы получить представление о главных памятниках изначальной и средневековой Руси.
Лонская Светлана Владимировна: Правовое регулирование земельных отношений всегда было важно, ведь земля – это основной ресурс! Для Средневековья (а русское государство от своего основания до Московского царства – это государство средневековое) характерно преобладание правящего сословия феодалов на земельную собственность. Внутри феодальной собственности на землю формируются различные правовые режимы: вотчины, поместья, майораты, удельные земли и т.д. Отдельная тема – земля в собственности городских общин.
Поначалу каких-то отдельных памятников, посвященных исключительно земельному праву, нет: отраслевое законодательство будет складываться ближе к XVIII веку, а земельное право как самостоятельную отрасль права исследователи относят ко времени не ранее отмены крепостного права, а то и Столыпинской аграрной реформы начала ХХ века.
Определенными вехами в развитии земельного права в России стали, на мой взгляд, Русская Правда, где впервые на примере земли законодательно установлено понятие о собственности как «своем» и «чужом» – введена ответственность за нарушение межи (границы между земельными участками); Судебник 1550 г., который ввел право родового выкупа вотчин; Соборное уложение 1649 г., где четко сформулированы правовые режимы основных форм феодального землевладения – вотчин и поместий, а также решен вопрос черных (государственных) и белых (частновладельческих) слобод – городских территорий; указ о единонаследии 1714 г., который изменил порядок наследования недвижимости (и вообще впервые там появилось это понятие, в содержание которого включена земля и строения на ней); жалованные грамоты дворянству и городам 1785 г., окончательно установившие монопольное право частной собственности дворян на землю и недра и признавшие за городами права юридического лица и собственности их на землю. Эти хрестоматийные примеры мы стараемся разбирать со студентами.
Сохранились еще правоприменительные акты – жалованные грамоты князей, царей и сделки между частными лицами, предметом которых была земля. Это очень интересные исторические источники, за каждым из которых стоит уникальная история конкретных людей. Эти акты основаны как на нормах писаного права, так и на обычаях.
-
Валентин Шефер: Многие весьма образованные люди, как это ни печально, имеют весьма смутное представление о земельной реформе П.А. Столыпина. И я, к сожалению, не являюсь исключением из правила. Ясное дело, что если поставлю цель, зайду в Википедию, подберу книжки и почитаю, благо, что сейчас с доступом к информации нет никаких проблем. Признаю, что с университетских времён в памяти осели разве что разрозненные воспоминания в духе «мол, общину разрушил» и так далее. Но всё это на очень поверхностном уровне. Не могли бы вы тезисно и в максимально сжатой форме сформулировать основные положения столыпинской земельной реформы?
Лонская Светлана Владимировна: На мой взгляд, основных положений два: во-первых, крестьяне могли уведомительным порядком выйти из общины (т.е. прекратитить отношения с коллективным субъектом) и, во-вторых, крестьяне получили право приобретать в собственность свою долю в общинной (коллективной) земельной собственности и/или приобрести в собственность земельный участок из государственного фонда (при условии переселения в Сибирь и на Дальний Восток, где свободных фондов было достаточно). Целей при этом ставилось также две: способствовать освоению отдаленных российских территорий и снизить социально-экономическую и политическую напряженность в центральной части страны. Крестьянин из общинника должен был превратиться в фермера – ответственного, самостоятельного, готового к предпринимательским рискам.
Несколько миллионов крестьян воспользовались возможностями. Посмотрите, например, на современное население Омска, Новосибирска и других сибирских городов: очень многие – потомки тех самых крестьян-переселенцев. Я, например, считаю, что Столыпин, сам того не ведая, конечно, помог нам выстоять в Великой Отечественной войне: когда СССР потерял в результате нацистской оккупации главные хлеборобные районы европейской части, страну спасла Сибирь, те самые крестьяне, которые и трудом, и собственными жизнями внесли неоценимый вклад в Победу.
Справедливости ради надо сказать, что шла реформа непросто. Многие крестьяне, например, перестраховывались: и из общины не выходили, и земельный надел за Уралом получали. Так, на всякий случай. Не у всех получилось обустроиться на месте, немало людей вернулись обратно. И вообще решились порвать с общиной меньшинство крестьян: по некоторым оценкам от 10 до 30 процентов (хотя в абсолютных цифрах, как я уже сказала, это миллионы человек). Но большинство предпочло не рисковать…
Столыпинская реформа не была окончена. Это ведь целая программа, требовавшая затрат, организационных усилий. Убийство Столыпина, Первая мировая война и Великая российская революция помешали завершить дело. Официально программу свернуло Временное правительство. Оценки результативности реформы разные, и все же исследования историков-аграрников свидетельствуют об экономическом росте как результате, да и упомянутый мной вклад сибиряков в Победу – это тоже, полагаю, аргумент в пользу ее положительного значения.
-
Валентин Шефер: Следующий вопрос метафизический, иррациональный. Да, в принципе, в этом и нет ничего странного, образованные люди никогда не довольствуются сухим диаматом. В мире есть некие трансцендентальные идеи, которые сопровождают жизнь того или иного этноса и пассионарного этноса в особенности. Если проникать, скажем так, в коллективное бессознательное с позиции историко-правовых знаний, обращаться к национальной идее, что есть земля для русских? С учётом многонациональности страны перефразирую вопрос: что означает земля для великороссов?
Лонская Светлана Владимировна: Юриспруденцию мало что связывает с «коллективным бессознательным»: право основано на волевых действиях, правосознании. Для юриста и историка права земля – это объект правоотношения со своим правовым режимом, который эволюционирует. Вот и всё. За трансцендентным – к философам.
Древнерусское общество не сильно отличалось по своему сознанию от иных средневековых обществ, особенно раннего периода. Язычество, затем христианство сформировали отношение к земле как к важнейшему объекту. Пожалуй, особенностью «русского варианта» можно назвать то, что в России задержалось коллективное землепользование – институт общины, а затем и колхозов-совхозов. И это дает основания думать, что коллективизм – «глубинная» черта великороссов. Действительно, поначалу, в условиях недружелюбного к сельскому хозяйству климата, немногочисленности рабочих рук обрабатывать землю и владеть ею было оптимальнее сообща. Но я полагаю, что географические и экономические факторы коллективного землепользования позднее уступили у нас место социально-политическим, фискальным: община искусственно сохранялась государством вплоть до начала ХХ в. (пока Столыпин не решился это изменить, но в силу разных причин довести задуманное до конца не удалось), а потом была возрождена в ходе коллективизации, потому что так легче собирать налоги, осуществлять мобилизационную экономическую политику «рывка». В современной науке это называется «немонетарная фискальная стратегия государственного строительства». Так что в коллективизме не все так однозначно.
-
Валентин Шефер: Дореволюционное российское право по духу было лощёным, скажем так, сусальным, ведь Николаевская Россия была неотъемлемым членом европейской культурной и правовой семьи. Революция установила законодательство, скажем так, «инопланетное», для нового человека. Если уж в условиях социализма даже сам русский язык изменился, то что уж говорить о законодательстве, которое было призвано обслуживать новую общественно-экономическую формацию, ориентированную на изоляционизм и отгораживание — ведь разочарование в идее мировой революции наступило весьма скоро. С распадом Советского Союза мы вроде как вернулись в лоно капитализма, правда, разбазарив и потеряв значительно больше, чем приобретя. И всё-таки сохранило ли современное российское право и земельное право, в особенности, налёт «советскости»? Может быть, не в плане содержания, а с точки зрения юридической техники? К примеру, наши законы, по всей видимости, пишут люди с очень конкретным мышлением – отсюда громоздкие правовые нормы, их заведомая мутность, пробельность, «ремесленная топорность», допущение различных толкований. На мой взгляд, это тоже наследие советской юридической техники. Что вы думаете об этом?
Лонская Светлана Владимировна: И дореволюционная, и советская, и постсоветская правовые системы – части одного эволюционного процесса. Несмотря на то, что Советская власть провозгласила полный разрыв с прошлым, в том числе и в отношении права, очень многое делалось по старым образцам, продолжали работать юристы, получившие образование в дореволюционных университетах. Первоначальный революционный порыв разрушить все «до основанья» сменился возвращением к формулам римского права, к проверенным мировым опытом правовым конструкциям. И, в общем, советское право – это часть континентальной романо-германской правовой семьи; с рядом идеологических особенностей, конечно, что выражалось в избыточности ограничений и запретов как средств правового регулирования. Изъяны юридической техники существовали всегда, в дореволюционном законодательстве их тоже было предостаточно, советский период также не идеален. И есть одно общее, что, на мой взгляд, объединяет историю российского права, колея, из которой оно так и не может выбраться: это неуважение к человеку, частной собственности и принципу формального равенства. Если не на бумаге – так в процедуре, в правосознании. Но этому уважению надо стремиться, а предпринимавшиеся нашими предками усилия достичь его – знать, помнить и учиться на них. Например, на Судебной реформе 1864 г.
-
Валентин Шефер: И последний вопрос на тему педагогики в целом. В трудовую жизнь постепенно вступает поколение «миллениумов» – людей, которые родились на рубеже тысячелетий и выросли на фоне цифровых технологий. Отчасти увлечённость «цифрой» была свойственно и людям моего поколения, однако наше детство выпало на девяностые годы, когда всё это только зарождалось. Современному молодому человеку прививают скорее клиповое мышление, навыки, а не знания, а сами фундаментальные знания сейчас не совсем рентабельны и далеко не всегда окупаемы. Может ли талантливый педагог всё-таки заинтересовать теперешнего студента правовой историей?
Лонская Светлана Владимировна: Не имеет значения, какое поколение сейчас живет: человеческий разум очень прагматичен, житейские и сугубо профессиональные навыки всегда рассматривались как более рентабельные, чем какие-то отвлеченные знания. Вспомните персонаж Шерлока Холмса: гениальный сыщик, сравнивая свой мозг с пустым чердаком, был убежден, что лишнего хлама там не нужно. Может быть, открою кому-то тайну: без знания истории права вообще можно состояться как юрист-профессионал и с лихвой удовлетворять все свои базовые, и не только, потребности. И даже прослыть приличным человеком. Но представьте, что в наше время заинтересовывать историей права надо не только студентов, но и руководство юрфаков, потому что «практикориентированность» совсем не предполагает много места в учебном плане под эту дисциплину, которая пока что и считается по госстандарту обязательной.
Общеизвестное выражение «история учит, что ничему не учит» может поставить точку в самом начале всех усилий по возбуждению интереса, поэтому делать акцент на ценностях высокого порядка (как, например, осознание себя и своего места в мире, саморазвитие и самореализация как культурной личности или модные нынче soft skills и пр.) я бы не стала. Их осознание, возможно, придет потом, и тогда на основе уже полученных знаний юрист будет стремиться узнавать что-то новое и углублять уже приобретенное. Кто-то вообще может так проникнуться историей права, что решит посвятить этому свою жизнь как ученый – вот ему и будут тогда нужны все тонкости этой науки, которые незачем пока студенту. Стандартный университетский курс «для всех» – это только начало. Я часто привожу студентам аналогию с другим литературным персонажем, более знакомом первокурсникам, – Буратино. Можно сидеть перед историей права, как перед холстом с нарисованным очагом, всю жизнь. Но это всего лишь холст, иллюзия. Учебный курс поможет заглянуть всего лишь одним глазком за этот холст, чтобы увидеть что-то настоящее и чуть-чуть приоткрыть дверцу. Наиболее пытливые смогут, при желании, пойти дальше самостоятельно, ну а желающие пребывать в иллюзии, на всю жизнь могут остаться деревянными человечками… Каждый делает свой выбор. Хотя некоторые студенты и руководители юрфаков считают, что даже в таком минимальном объеме истории права все равно много.
Заинтересовать студента историей права можно, на мой взгляд, во-первых, разнообразив процесс обучения, и, во-вторых, объяснив, что получаемые знания и навыки пригодятся и в повседневной профессиональной деятельности. Современные компьютерные средства дали массу новых возможностей сделать занятия активнее и любопытнее. Как преподаватель я постоянно придумываю новые задания, значительная часть из которых связана с использованием различных цифровых ресурсов, а также с решением конкретных профессиональных задач на исторических примерах: например, рассказать историю советских конституций с помощью разных форматов сторителлинга, найти юридические клише в старинных частных актах, решить историко-правовой казус и при этом описать в нем фактическую и юридическую стороны дела и т.д. На первой же лекции демонстрирую, как сталкивается юрист с историей в своей работе. Довольно часто это происходит при историческом толковании норм права (есть такие примеры судебных актов арбитражных судов и судов общей юрисдикции). А в качестве убедительного примера, где история права позволила выиграть долгий судебный процесс в пользу России, привожу дело о Николаевском соборе в Ницце – интереснейший кейс по возвращению прав собственности Российской Федерации на исторический, архитектурный и религиозный памятник. Ключевым моментом дела, кстати, был вопрос о праве собственности на земельный участок. Подробнее о деле можно прочитать здесь http://tomsinov.com/publ/nice/5
Лонская Светлана Владимировна