17
Апр

Выбытие земельного участка из фактического владения истца исключает возможность удовлетворения искового заявления о признании права собственности на земельный участок отсутствующим

Земельные споры крайне разноообразны и неоднородны. Так, среди земельных споров особняком стоят межевые споры, когда речь непосредственно об узаконивании конкретной территории, например путём предъявления исков об установлении границ земельных участков, исков о признании результатов межевания незаконными и снятии с кадастрового учёта земельных участков, принадлежащих третьим лицам. В принципе, именно эти споры и являются собственно земельными в прямом смысле этого слова. В общей массе земельных споров очень высока доля административных споров, в рамках которых граждане и юридические лица отстаивают право претендовать на земельные участки, находящиеся в государственной или муниципальной собственности. Вместе с тем, к числу земельных споров относятся и такие споры, которые находятся на стыке земельного права и общих положений гражданского права при доминировании именно гражданско-правовых акцентов. В связи с этим земельный юрист должен быть непременно  теоретически и практически подкован в вопросах, которые урегулированы частью I Гражданского кодекса РФ, то есть в учении об основах гражданского законодательства. К числу основ гражданского законодательства относится институт способов защиты гражданских прав. Таким образом, высококвалифицированный земельный юрист, который в состоянии решать проблемы своих клиентов в суде, должен иметь отчётливое представление о пределах применения таких древнейших способов защиты права как виндикационный и негаторный иск.

К числу негаторных исков относится и иск о признании права собственности, в том числе, на объект недвижимого имущества, отсутствующим. Данная позиция нашла своё отражение в Обзоре судебной практики Верховного суда РФ № 1 (2016), утверждённом Президиумом Верховного суда РФ 13.04.2016, а также в определении Верховного суда РФ от 30.09.2015 № 303-ЭС15-5520 по делу № А51-12453/2014.

Иск о признании права собственности отсутствующим имеет ряд отличительных признаков. Во-первых, данный способ защиты права рассматривается в качестве крайней меры. Так, например, в чрезвычайно известном постановлении от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» Пленум Верховного суда РФ и Пленум Высшего арбитражного суда РФ указали, что оспаривание зарегистрированного права или обременения путем предъявления данного иска может быть осуществлено в случаях, когда «… запись в ЕГРН нарушает право истца, которое не может быть защищено путем признания права или истребования имущества и чужого незаконного владения…». Во-вторых, причисление данного способа защиты прав к негаторным искам обуславливает то, что в силу ст. 208 Гражданского кодекса РФ на требования, вытекающие из иска о признании права собственности отсутствующим, не распространяется срок исковой давности.

15 августа 2019 года на этом Интернет-сайте была размещена моя статья «Признание права собственности на объект недвижимости отсутствующим как специфический способ защиты гражданских прав», в которой мною были рассмотрены наиболее типичные ситуации, в которых целесообразно предъявление такого рода иска. Тем не менее, данные ситуации были ориентированы на случаи признания отсутствующим прав собственности на объекты капительного строительства. В своей сегодняшней статье мне хотелось бы сделать акцент на нюансы, которые необходимо учитывать перед предъявлением иска о признании отсутствующим права собственности на земельный участок.

Естественно, что любые юридические рассуждения следует излагать на фоне примера из судебной практики. Эта статья не будет исключением. Рассмотрим «кейс».

В 2007 году администрация Светлогорского городского округа продала коммерческой организации земельный участок коммерческого назначения, который был образован из землепользования, относящегося к территориям особо охраняемых природных территорий федерального значения и в силу этого находящегося в федеральной собственности в силу закона – право собственности на исходное землепользование было зарегистрировано за Российской Федерацией. При этом право федеральной собственности на предоставленный земельный участок, в отличие от землепользования, из которого он был образован, никогда зарегистрировано не было. В последующем вследствие заключения сделок купли-продажи собственник земельного участка неоднократно менялся. В 2009 году природоохранный прокурор обратился в суд с исковым заявлением о признании сделки по купле-продаже земельного участка, заключённой между администрацией Светлогорского городского округа и самым первым приобретателем, а также всех последующих сделок по перепродаже земельного участка недействительными, руководствуясь тем, что в силу принадлежности к территориям особо охраняемых природных территорий федерального значения земельный участок мог находиться только в федеральной собственности и, следовательно, не мог быть предоставлен органом местного самоуправления, а также не мог быть предоставлен именно в собственность, поскольку земельные участки, относящиеся к землям особо охраняемых природных территорий, ограничены в обороте (пп. 1 п. 5 ст. 27 Земельного кодекса РФ). Решением Светлогорского районного суда исковое заявление было удовлетворено, на юридического лицо, которое являлось собственником земельного участка на момент удовлетворения иска, была возложена обязанность вовзвратить земельный участок в федеральную собственность. В судебном процессе в качестве третьего лица принимало участие Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом (далее по тексту – Теруправление Росимущества), которое и должно было выступить получателем земельного участка. Однако, в течение всех последующих десяти лет по каким-то причинам Теруправление Росимущества никаких действий по возвращению земельного участка не предпринимало. Таким образом, фактически решение суда так и не осталось неисполненным.

В 2016 году земельный участок был разделён на два земельных участка, право собственности было зарегистрировано на них за очередным собственником.

В 2019 году Теруправление Росимущества наконец-то проявило интерес к этой недвижимости и обратилось в Светлогорский городской суд с иском о признании прав собственности на земельные участки отсутствующими, снятии обоих земельных участков с кадастрового учёта, признании возведённых на нём объектов капитального строительства самовольными постройками и их сносе.

На первый взгляд могло показаться, что при наличии решения Светлогорского городского суда от 2009 года, имевшего преюдициальное значение, инициированный Теруправлением Росимущества судебный процесс должен был оказаться лёгкой прогулкой. Однако, обстоятельства сложились совершенно иначе.

Отказывая в удовлетворении иска (решение Светлогорского городского суда от 17.03.2020 по делу № 2-89/2020), Светлогорской городской суд выстроил свою позицию на том, что условиями удовлетворения иска о признании права собственности на земельный участок отсутствующим являются те же условия, при которых допускается удовлетворение негаторного иска. Исходя из положений ст. 304 Гражданского кодекса РФ, негаторный иск – это «иск владеющего собственника к невладеющему несобственнику», следовательно, негаторный иск может быть удовлетворен лишь в том случае, если предъявитель иска выступает фактическим владельцем (держателем) имущества, для отражения посягательств на которое предъявлен  негаторный иск. Получается, что, если следовать данной логике, исковое заявление о признании права собственности на земельный участок отсутствующим может быть удовлетворено при условии, что истец является фактическим владельцем земельного участка, то есть земельный участок не выбывал из владения истца. Именно данное условие и не было выполнено в случае с исковым заявлением Теруправления Росимущества.

К выводу о том, что исходный земельный участок, из которого были образованы два новых участка, выбыл из владения Российской Федерации в лице Теруправления Росимущества, суд пришёл, руководствуясь тем, что на протяжении десяти лет Теруправление Росимущества не предпринимало никаких действий по возвращению земельного участка в федеральную собственность на основании решения суда.

Укреплению этого же вывода о выбывании земельного участка из владения Российской Федерации содействовало то обстоятельство, что в 2011 году Светлогорским городским Советом депутатов было принято решение об изменении категории земель – земельный участок из категории «земли особо охраняемых природных территорий» был переведён в категорию «земли населённых пунктов». Этот перевод означал, что земельный участок переставал являться ограниченным в обороте (пп. 1 п. 5 ст. 27 Земельного кодекса РФ) и с момента перевода в земли населённых пунктов отныне мог быть предоставлен в частную собственность. Тем самым, нивелировалась имевшая место до перевода из одной категории в другую безальтернативность федеральной собственности на рассматриваемый земельный участок.

Не в малой степени укоренению суда в выводе о том, что земельный участок выбыл из владения Российской Федерации, содействовал сам факт раздела исходного земельного участка, который по сути означал прекращение его существования как недвижимой вещи.

Таким образом, суд пришёл к выводу, что хоть право собственности на исходное землепользование и было зарегистрировано за Российской Федерации, Российская Федерация не может считаться владеющим собственником земельного участка, который был предоставлен светлогорской городской администрацией в 2009 году. Иск был оставлен без удовлетворения.

Этот юридический «кейс» крайне поучителен и в плане расширения профессионального кругозора и повышения квалификации. «Кейс» иллюстрирует тактику, которой следует придерживаться юристу, обороняющемуся от негаторного иска. Тактика прозрачна – убедить суд в том, что истец выбрал ненадлежащий способ защиты права.